Русскому чаю – 110 лет

Россия – северная холодная страна, снегом и льдом нас не удивишь, но вот то, что у нас может расти чай, этот баловень субтропиков, действительно достойно удивления. Самый северный в мире чай выращивают в окрестностях курорта Сочи. В 1901 году, ровно век назад, крестьянин-энтузиаст Иоанн Антонович Кошман посадил в селе Солох-Аул, расположенном на берегах реки Шахе, на высоте 500 метров над уровнем моря, плантацию из 800 кустов чая, привезенных из Грузии, – так было положено начало производству собственного русского чая. Коренные жители Солох-Аула тогда окрестили нового поселенца чудаком. Как же! На своем старательно вскопанном участке он вместо привычных картофеля, лука и капусты высадил какие-то невиданные в здешних местах темно-коричневые шарики – будущие чайные кусты. Но время показало правоту дела Кошмана, в 1905 году он уже демонстрировал свой чай на сельскохозяйственной выставке и на выставке «Русская Ривьера» в Петербурге. Чай – его продавали по рублю за фунт – быстро завоевал популярность. Первые промышленные плантации краснодарского чая общей площадью 150 гектаров были заложены в Адлерском и Лазаревском районах при советской власти, в 1936 году. В послевоенные годы в этих краях были созданы специализированные чайные совхозы и построены две чайные фабрики. И чай – его кусты покрыли сплошным нежным светло-зеленым ковром склоны гор от Адлера до Туапсе – стал здесь ведущей промышленной сельскохозяйственной культурой. О русском чае, его особенностях, становлении и судьбе писателю Юрию ЧИРКОВУ рассказывает Герой Социалистического Труда, заслуженный агроном Российской Федерации, Президент Российской Ассоциации производителей чая и кофе («Росчайкофе») Устим ШТЕЙМАН.

– Устим Генрихович, прежде всего, хочу себя, всех россиян и вас, а к краснодарскому чаю вы, как понимаю, имеете непосредственное отношение, поздравить с чайным юбилеем!

– Спасибо. Поздравление принимаю. А что касается меня, то с чаем, если уточнять, я работаю 54 года и из них полвека – с русским, краснодарским чаем.

– Предлагаю вначале вспомнить Кошмана. Как это он вдруг решился разводить русский чай?

– В начале прошлого века многие крестьяне работали в Чакве под Батуми на первых чайных плантациях, которые были созданы в Грузии на территории Российской империи. В конце 1890-х годов было установлено и наличие в Сочинском округе чаепригодных желтых почв – желтоземов. Но, независимо от всего этого, в те же годы Кошман решил переехать из Грузии в Россию. Он был крестьянин, но не в убогом понимании этого слова: «малообразованные, неучи, в лаптях». Кроме того, Кошман был чайный энтузиаст-подвижник, и он отобрал чайные семена и саженцы, и на волах из Чакви перевез их в Солох-Аул. Это было одно из поселений в этой зоне нынешнего Дагомысского чайного совхоза, другие имели также необычные названия – «Первая Рота», «Вторая Рота», «Третья Рота», «Четвертая Рота». А дальше них, еще выше в горы уходил Солох-Аул, самое тут северное поселение, по количеству выпадающего снега до двух метров бывает зимой накапливается, – это ближе к Главному Кавказскому хребту. И там Кошман выбрал правильный участок земли и заложил на площади 1300 квадратных метров первую чайную русскую плантацию, которая и сегодня еще существует. И был, кстати, такой случай, это уже на моей памяти, когда в сороковые годы, после войны, переселенцами из России, с брянщины, начали заселять Лазоревский район, его горные поселки. И одному переселенцу выделили этот кошмановский участок. Он выкорчевал чай, посадил кукурузу, но вместо кукурузы опять пошел чай, и поселенец даже ходил жаловаться… Участок Кошмана и в настоящее время существует, со столетними кустами. Находится тут и могила Кошмана и его супруги, умер Иоанн Антонович в 1935 году, почти 97 лет от роду.

– А в советское время как жил Кошман?

– До революции он вырастил первый русский чай, успешно продавал его, чай высоко оценивался чаеторговцами, но русское правительство не было тогда заинтересовано в собственной чайной сырьевой базе, потому что самые большие налоги царские власти получали как раз от завозимого в страну чая. В 1910 году на Сочинской сельскохозяйственной выставке Кошман демонстрировал образцы готового русского чая. Он вырабатывал на своем участке примерно 50 килограммов сухого чая. И при Советах Кошман продолжал оставаться очень уважаемым большим энтузиастом чая.

– Русский чай растет в трудных почвенно-климатических условиях. Зимой чайные плантации периодически подмерзают. При высоком снежном покрове растения нередко теряют часть листвы. Чайные кусты порой страдают и от летних засух. Но главное: русский чай в мире оказался самым-самым северным.

– Краснодарский чай действительно самый северный в мире, но ведь еще есть более северные участки, чем Солох-Аул – Гойтх в Адыгее, Тульская зона. Там маленькие клочки посадок, не имеющие какого-либо промышленного значения, но они все ж севернее! Кстати, мы сейчас делаем Сочинский Юбилейный краснодарский чай, с портретом Кошмана. Сейчас я его вам покажу…

– Я знаю, что вы воевали в Отечественную войну, а с 1951 по 1983 год прошли путь от простого рабочего дагомысского совхоза до генерального директора объединения «Краснодарчай». Потом стали советником в Министерстве сельского хозяйства и продовольствия СССР. Ваша жизненная траектория во многом шла параллельно с траекторией развития русского чая, поэтому расскажите немного о себе.

– Когда говорят и поют «шел боевой 18-й год», то 20-й, год моего рождения, был также золотым фондом нашей Красной Армии. Многие люди из этого поколения к началу войны с немцами уже находились на действительной армейской службе. А я, закончив рабфак, был студентом, меня призвали в 1941-м и я прослужил всю войну в специальных горных стрелковых подразделениях внутренних войск НКВД. Мы сражались и со знаменитой дивизией «Эдельвейс», участвовали в других специальных операциях. У нас все были людьми достаточно образованными – не ниже среднего образования имели и были не ниже шести футов ростом, 180-ти сантиметров. Это к тому же были еще и поголовно одни комсомольцы и коммунисты.

– Из какого Института вас забрали в армию?

– Я окончил биофак Учительского института на Украине, только что не успел сдать госэкзамены. А после демобилизации в 1947 году состоялся 1-й Пленум ЦК по сельскому хозяйству. Все мы тогда были патриотами, не так, как сейчас. И я решил пойти в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию. Окончил ее с отличием, был сталинским персональным стипендиатом, меня оставляли в аспирантуре, но я решил идти на производство и был распределен в Краснодарский край. Прошел все ступени: был рабочим, бригадиром, управляющим, главным агрономом, директором, потом генеральным директором. Вначале в СССР были лишь два гендиректора – в фирме «Краснодарский чай» и в фирме «Лето» (фрукты и овощи) в Ленинграде. 1972 год. Причем, надо сказать, я вовсе не стремился стать генеральным директором. И вот в хозяйство ко мне приехал первый секретарь крайкома партии Г.С.Золотухин, вместе с председателем крайисполкома С.Ф.Медуновым – и стали меня уговаривать. Я им говорю: «давайте я лучше останусь просто директором совхоза». А «первый» мне сказал: «ты же не знаешь, какого дурака тебе еще пришлют в руководители!». И я, кстати говоря, добился в Министерстве, что останусь директором совхоза, чего другие не хотели делать, и на меня была еще возложена обязанность генерального директора. Вот так…

– А за что вы боролись как генеральный директор, ведь особо расширяться в наших субтропиках вроде бы некуда?

– Главная борьба шла по двум направлениям. Увеличение урожайности и внедрение новых технологий. Ведь мы впервые внедрили в чае ирригацию и поднимали воду на высоту 300 метров. Полностью автоматизированная система была. Само растение давало сигнал, когда включать оросительную систему. К сожалению, сейчас это все разрушено, разворовано. А тогда мы были удостоены специальных грамот и медалями Всемирного конгресса по ирригации. И наш опыт – а я выезжал и в Кению и во многие другие страны – использовался. Второе наше достижение – внедрение малой механизации. Мы сконструировали свои ручные советские машины, которые были даже легче, чем японские. Неправильно сейчас некоторые рассуждают, будто бы механизированный сбор чая привел к ухудшению качества. Совсем недавно я эти машины передавал в Шри-Ланка и в другие страны. Но надо четко выдерживать рабочий ритм. Когда работает машина, тогда надо уже всю технологию, все точно подгонять под машину. И фабрика должна работать под машину. При ритмичном, слаженном ходе процесса и качество чая получается отменное. Если же этого нет, получается плохо. Мы, в итоге, вышли на 10 тысяч тонн чайного листа краснодарского. А когда я начинал, было чая всего 2 тысячи тонн.

– О миллионе не мечталось?

– Конечно, нет, но, как говорится, мал золотник да дорог. Краснодарский чай пользовался громадным успехом у нашего населения. И вот ошибка многих нынешних руководителей: они считали, что краснодарский чай всегда будет пользоваться таким успехом, что вовсе не надо ни о чем думать, ни о чем не следует заботиться. А когда мы вошли в рыночные условия, конечно, надо было все учитывать. А вот новые компании – «Майский чай», «Орими Трэйд», «Гранд», «Золотой слон». Им пришлось начинать часто с нуля, но они молодцы и сейчас вышли в лидеры, единственная фабрика Уфимская («Теастан»), которая смогла быстро перестроиться, и частично Московская фабрика («Никитин»). А цифры вот какие: «Орими Трэйд» ежемесячно расфасовывает две с половиной тысячи тонн чая. «Майский чай» и «Гранд» примерно держатся на уровне полторы тысяч тонн, Уфимская фабрика – где-то 500 тонн, Московская – 400-500 тонн, «Восточный купец» – 300 тонн, «Императорский чай» – 300 тонн. «Золотой слон» только начал, сейчас он выходит на 200 тонн. А старые чаеразвесочные фабрики – Дагомысская, Адлерская – они практически за весь год, не в месяц! – набирают всего до одной тысячи тонн чая. Вот какой разрыв, а Иркутская чайная фабрика вообще ничего не расфасовывает.

– И к чему вы клоните?

– Я хотел сказать, что Россия – одна из крупнейших стран-потребителей чая. Когда практика государственных закупок чая перестала существовать и когда возникли рыночные отношения, никто не стал приобретать грузинский чай, потому что качество его было плохое. Начали приобретать индийский чай, цейлонский, тем более что эти марки мы хорошо знали. Значит, надо было быстро всем перестраиваться. Чай-то люди продолжают пить, не смотря ни на что! Краснодарский чай составлял в лучшие годы всего полтора процента от союзного чая. А оборудование на Дагомысской фабрике было самым лучшим в Советском Союзе. Ни одна другая фабрика в СССР не была так оснащена современным оборудованием, способным перерабатывать зеленый лист по новым технологиям. Не воспользовались этим, к сожалению, хотя стоило сохранить краснодарскую марку, продолжать, допустим, расфасовку чая с индийскими компаниями.

– Подождите, но краснодарский чай выжил или нет? Было полтора процента, а ныне?

– Сейчас краснодарский чай вообще сошел на нет. Если бы в этом году не были приняты определенные меры к руководству, его бы вовсе не стало. Все зачахло.

– Считается нерентабельным, невыгодным?

– Неконкурентоспособным. И мы сейчас поставили перед Государственной думой «вопрос о сохранности субтропической зоны России». Задача краснодарского чая и субтропиков России, где выращивают диковинные для россиян растения и получают плоды мандаринов, апельсинов и лимонов, фейхоа, хурму, инжир, лавровый лист, орех фундук, лекарственные и пряные растения и разнообразные цветы, не должна стать предметом только чистого (или грязного) торга и выгоды. Фабрика по переработке того или иного природного растительного продукта, конечно, обязана носить коммерческий характер. Не может быть убыточной фабрики, это нонсенс, такого не бывает. Понятно, что выращивать чай в почвенно-климатических условиях Индии, Цейлона, Вьетнама намного легче, чем у нас в Краснодарском крае. Причем с учетом того, что зарплата в Индии и в России совершенно разная. В Индии она намного ниже. Но наша субтропическая зона – это жемчужина, даже не жемчуг, а маленький бриллиант в «наряде» Российской Федерации. Это маленький клочочек земли, всего 20 тысяч насаждений в субтропической зоне на всю Россию, которые надо обязательно сохранить, тем более, что это зона большого курорта. Сочи был, есть и останется большим курортом для России. Это временно едут в Турцию, Испанию и в другие зарубежные страны. Со временем основной поток отдыхающих будет идти в Сочи. И когда люди приедут туда, они должны видеть, что такое субтропики. Ведь даже детей полезно возить сюда в порядке экскурсии, познания своей родины, сказать им: «да, в России не только есть великий Север, но тут есть и настоящий Юг, где произрастают вечнозеленые растения и, в первую очередь, чай». Вот в чем я вижу главную задачу. Мы не собираемся напоить Россию краснодарским чаем, но мы можем стремиться к другому: с учетом того, что качество русского чая довольно высокое, мы хотели бы выращивать его и продавать по цене такой же, как знаменитый североиндийский чай дарджилинг, который стоит от 20-30-ти до 70-ти долларов за один килограмм. Мы можем производить такой чай именно при рыночных условиях. Мы многое уничтожили за последнее десятилетие, и сейчас пытаемся вернуться на исходные рубежи. Но вернуться уже не к массовому краснодарскому чаю, а к особым видам высококачественного краснодарского чая.

– К чаям-раритетам?

– Да, к чаям, которые могут быть очень дорогими. Для истинных любителей чая, для знатоков надо давать продукцию. Вы посмотрите: в свое время все руководство, все наше правительство, Политбюро – я знаю, поставлял эту продукцию, – пили только наш краснодарский букет, они имели такую возможность. И когда они отправлялись в другие страны, то дарили наш чай даже англичанам, как сувенир, как ценный подарок, и это высоко ценилось. Вот задача! А не мечты производить в год многие десятки тысяч тонн краснодарского чая…

– В вашем объединении были построены и действовали особые «чайные домики», расскажите о них.

– Это была моя инициатива, но тут большую роль сыграла моя супруга, которая практически – и дизайн и все остальное разрабатывала самостоятельно. Человек с хорошим вкусом, она туда вложила всю свою душу.

– Все было сделано по типу японских или китайских чайных построек?

– Нет. Это были чисто русские сооружения. Деревянные. Были три домика. Первый – маленький. Потом большой дом, с верандой, где находилась прекрасная коллекция самоваров. Одна из лучших коллекций самоваров в Советском Союзе. Затем самый большой – основной, поставленный в 1972 году, дом строила семья гуцулов из Западной Украины. Те мастера, которые строили в Рахове турбазу, потом на границе Прикарпатья и Закарпатья знаменитый ресторан. Все абсолютно было сделано вручную. Дом украшен резьбой по дереву и экспонатами русских народных промыслов известных мастеров. «Чайные домики» имели большой успех и приносили немалый доход. Ежегодно их посещали более ста тысяч иностранных туристов, отдыхающих в Сочи. Все это давало один миллион валюты. В августе 2001 года в чайных домиках проходила встреча 10-ти президентов стран СНГ.

– А вот когда иностранцы приезжали, как и что им показывали?

– Их принимали, поили чаем, угощали пирогами, вареньем, медом, фруктами. Вначале шла ознакомительная экскурсия: осмотр плантации чая, музея самоваров, принимающие гостей девушки были наряжены в русскую старинную одежду. «Чайные домики» стояли недалеко от Сочи: до них от курорта было где-то порядка 20-ти километров. Все было сооружено в прекрасном месте: в горах, на отметке 600 метров над уровнем моря, видны были безбрежная гладь Черного моря и величественный силуэт Главного Кавказского хребта. Сейчас мы все это хотим восстановить.

– Какой-нибудь интересный эпизод про «чайные домики» можете рассказать?

– Вот забавный случай, фотокорреспонденты тогда запечатлели его, и эти фотографии обошли весь мир. Помните международную космическую экспедицию «Союз-Аполлон»? По возвращении из космоса все участники этого полета, вместе и американские, и советские, побывали на отдыхе в Сочи и, естественно, добрались и до «чайных домиков». Я вел экскурсию, показывал гостям чайную плантацию. Была осень, замечаю, что один из американцев, астронавт Вэнс чувствует себя не совсем уютно. Видимо, простыл, вижу, ему зябко. Тогда я снял с себя пиджак со звездой Героя и надел на Вэнса и шутливо говорю: «Вот первый гражданин Соединенных Штатов, который превратился в Героя Социалистического Труда». В этот момент Шаталов Владимир Александрович, командир нашей группы космонавтов, заметив, что супруга Армстронга, главы американцев, тоже мерзнет, быстренько снимает с себя китель и набрасывает на нее. Я продолжаю шутить: «А вот и первая гражданка США, ставшая дважды Героем Советского Союза…» А нас сопровождали десятки журналистов. Вот, смотрите фото, видите: я среди американцев без пиджака, а вот Вэнс с золотой звездочкой на груди. А здесь Шаталов без кителя…

– В 1998 году вы стали президентом Российской Ассоциации чаепроизводителей – «Росчая». Каков смысл этой организации? И что удалось за эти три-четыре года сделать?

– Смысл тот, что после всех нововведений последних лет в чайном деле образовался вакуум. Раньше, в советские времена, все предприятия, так или иначе, выходили на министерства пищевой промышленности и сельского хозяйства или на Главк. Словом, велась какая-то общая политика. Потом все это развалилось, и страна перешла к рынку. Не надо думать, что в Америке, европейских странах, – а я весь мир объездил, – что там нет государственных элементов в бизнесе, там везде они есть, причем они гораздо более строгие, чем у нас. А ведь есть множество общих вопросов, требующих неустанной заботы – налоговая политика, таможенная, забота о качестве продукции, большая проблема – это подделки, фальсификация чая. Нельзя же, чтобы каждая мелкая фирма или магазин выходили на правительство с этими заботами! И вот группа крупных предпринимателей, занимающихся в России чаем, пришла к выводу – по примеру кондитерских ассоциаций, Союза сахарников, Союза табачников – о неотложной необходимости выйти на какую-то Ассоциацию. Первое, чего мы добились, это права носить название «российская Ассоциация» – это сразу делает нас ближе к правительству. Я считаю, что мы должны быть под эгидой Министерства сельского хозяйства Российской Федерации.

Теперь о том, что сделано. Один из первых вопросов-забот – защита отечественного чаепроизводителя. В 1997 году более 70 процентов чая, который поступал в Россию из-за рубежей, шел к нам уже расфасованным. И менее 30 процентов расфасовывали наши фабрики. Тут и зазвучали голоса о том, что мощности у нас есть, многие фабрики стоят без дела, что надо получать не готовую продукцию, а сырье и расфасовку делать уже на месте. Тут и контроль за качеством чайной продукции будет легче осуществить. И что такое расфасовка – это развитие и полиграфии, и картонной промышленности, и производить жестебанки придется, и дополнительные рабочие места возникнут – заметьте, десятки тысяч рабочих мест! Это и налоги, которые остаются у нас в стране. Кроме этого, Ассоциация добилась изменения тамошних пошлин: на сырье установили пять процентов, а на расфасованный товар – 20 процентов. Вилка 15 процентов. Чтобы ограничить приток фасованного чая в страну. И сегодня поступает расфасованно уже менее 30 процентов, а фасуем на российских фабриках – 70 процентов! Вот за 4 года как все изменилось. Действует правильная политика защиты отечественного производителя, и качество чая растет.

– В апреле этого года «Росчай» превратился в «Росчайкофе». Это чья инициатива?

– Производителей кофе. Тех наших фирм, которые производят и чай и кофе. Это «Орими Трэйд», Торговый Дом «Гранд» и другие компании. Практически на кофейном рынке у нас в последние годы монополистом была швейцарская фирма «Нестле». Еще и сегодня отечественные фирмы составляют на кофейном рынке лишь 5-7 процентов. Мы делаем только первые шаги к созданию отечественной кофейной промышленности. Но мы движемся в нужном направлении, и это соперников-иностранцев бесит. Они видят результаты по чаю. В момент, когда мы от Грузии перестали получать чай, тут же иностранные фирмы засыпали нас чаем, а сейчас мы их сдерживаем. И вот первый результат: «Нестле» начала строить в России фабрику, в Тимашевке. Однако в целом общая кофейная картина все еще не радует: скажем, по растворимому кофе «Нестле» сегодня имеет где-то более 40 процентов, а мы лишь 5-7 процентов. И мы говорим правительству: давайте создадим по кофе, также как по чаю, правильную таможенную политику. Вот я скоро буду в Думе выступать, чтобы нас в этом вопросе поддержали.

– И чай и кофе, мы знаем, бодрят, но ведь это все же очень разные напитки. Нет ли в слове «Росчайкофе» некоторого внутреннего противоречия?

– Я бы сказал, что чай и кофе разные в ботаническом отношении. Но и тут и тут в основе лежит кофеин. И это не алкогольные напитки. К тому же чай и кофе близки по местам своего произрастания. В большинстве стран, где растет чай, там же растет и кофе. Они близки как напитки. Другое дело традиции: если в России и Англии больше прижился чай, то в Европе почти поголовно предпочитают кофе.

– Но разве чай и кофе не соперники?

– Нет, они никогда не были соперниками, это надумали те, кто торгуют чаем и кофе! Но, заметьте, и внутри чайного рынка тоже есть конкуренция. И посмотрите, как все меняется: раньше никто не пил растворимый кофе, но наступило время машин, время быстроты, хозяйке некогда, – а тут бросил ложку кофе, долил кипятку, ложечкой раскрутил, и готово! И чай раньше пили из чайников, а теперь мода пошла на чайные пакетики. И еще, мне кажется, главное, что чай и кофе – это один из основных элементов борьбы с алкоголем, с наркотиками – вот что стоит подчеркнуть. И плохо, что наша медицина в этом направлении не ведет пропаганду как следует. Чем больше на Руси было чайных, тем меньше было алкоголиков. Потом чай и кофе – это натуральные напитки. Это же не «напитки-пришельцы» типа кока-колы, не химия. Поэтому я считаю, что эти два напитка в одинаковой степени должны пропагандироваться. И если мне говорят, «ты что же, хочешь угробить чай?», я могу ответить: «но я же сам пью иногда чай, иногда кофе с молоком».